Один из первооткрывателей колымского золота. Поклонник искусственного языка эсперанто.Сын Владимира Обручева, автора «Земли Санникова» (в детстве мне очень нравилось это кино). Сегодня все знают геолога Юрия Билибина, а Обручев-младший остался в тени. Одновременно с Билибиным, Сергей Владимирович обнаружил золотоносность в реках Таскан, Дебин и Берелёх о чем сообщил телеграммой в сентябре 1929 г. Сергей Обручев оставил свои путевые заметки путешествий по Якутии, Колыме и Чукотке под названием «В неизведанные края». Особо захватывающей эту книгу назвать нельзя, больше всего она напоминает современные отчеты джиперов или автостопщиков. Разница только в том, что там, где путешествовал Обручев, дорог не было вовсе, а местность, где стояла одна якутская, эвенская или юкагирская юрта уже считалась населенной. Вместо автомобилей – лошади, олени и самодельные лодки.
Сплав Обручева по Колыме.
А пути-дороги были примерно такие:
Сеймчанская тропа — единственный путь в этом районе — пересекает Дебин слишком далеко от устья и пройти по нему вниз почти невозможно из-за больших болот. Другой вариант — идти по тропе вдоль левого берега Колымы, огибая пороги по боковым долинам, — еще более труден из-за тяжелых перевалов. Поэтому пришлось отнести место встречи с караваном еще дальше на восток, к устью следующего большого притока Колымы — Таскана. Устье Таскана должен показать нам наш новый проводник — Михаил Протопопов, которого мы взяли с собой из Оротука. Это маленький, очень медлительный и флегматичный якут, который уже от самого устья Бохапчи стал обнаруживать полное незнание местности.
Местами Обручев упоминает любопытные бытовые мелочи, которые как нельзя лучше характеризуют эпоху. Описание Сеймчана, ныне центр Среднеканского района.
Немного ниже Средникана впадает справа большой приток Колымы — Буянда. Отсюда начинается среднее течение реки. Хребет Черского остается позади, долина расширяется, река разбивается на множество проток. Это Сеймчан — благодатное место с тучными лугами, но, как обычно, луга эти перемежаются с кочковатыми болотами и летом здесь много комаров. Самый Сеймчан — поселение, состоящее из двух десятков юрт, раскиданных далеко в стороне от реки на лугах и у маленьких озер поймы. Среди них заброшенная церковь и бывший дом священника, используемый теперь под склад для кооперативных товаров.
Сергей Обручев во время Индигирской экспедиции.
Привал на берегу Колымы.
Он также пишет, насколько легкими жертвами разного рода проходимцев были колымские и индигирские эвены.
В Оймяконе в 1926 году почти все экономическое влияние находилось в руках десятка дойдунцев, появившихся здесь во время гражданской войны, несколько лет назад. Семьи их остались на Алдане, и многие из них даже не имели здесь своих юрт. Они являлись посредниками в торговле между факториями и эвенами, а также и далеко живущими якутами и фактически сделались повелителями целых районов. Например, эвены Охотского побережья еще недавно владели собственными стадами, а в 1926 году по большей части олени уже принадлежали якутам. Наиболее крупными из этих дельцов и были наши подрядчики Харлампий Попов и Павел Неуструев. В их руках кроме торговли был сосредоточен и почти весь крупный транспорт. У них больше тысячи оленей, которые энергично оборачиваются всю зиму: возят грузы Якутгосторга и Дальгосторга из Охотска и Крест-Хальджая в Оймякон и из последнего вниз по Индигирке до Абыя и даже на Верхоянск и Усть-Янск.
При этом сам не стесняясь, упоминает, как выменял у эвенов целого оленя за кусок ткани. И забавная картинка, следствие попыток привить якутам революционные взгляды.
В зале давался вечер в память Парижской коммуны; в программе пьеса «Казнь коммунара» и декламация. Дети старались играть с достоинством и серьезностью. Парижане, конечно, были в русских костюмах; особенно забавен парижский мэр в сапогах бутылкой, в черной рубашке и пиджаке, в картузе и с цепью и звездой на груди. Называют его «гражданин голова» (спектакль шел на якутском языке, но некоторые русские слова входят в якутский язык с небольшими изменениями). Когда уводят на казнь коммунара, его жена, розовощекая девочка в платочке, падает в обморок — и вдруг весь зал разражается смехом: по прежним якутским понятиям для женщин смешно и неприлично так афишировать свои чувства.
Такой вот уровень понимания коммунизма. Нечто из разряда мазания жертвенной кровью христианских икон. Сергей Владимирович также один из немногих исследователей 20-го века, которым повезло заполнить белые пятна на карте земли. Обручев уточнил расположение гор между Индигиркой и Колымой и назвал этот горный массив хребтом Черского.
